Посвящается всем бойцам невидимого фронта.
Вечером, сидя в узком кругу, на фоне подношений благодарных учеников – Пуэра с топлёным маслом, мёдом и всем прочим, – истинные йоги некоторое время молча сидят – воспригубляют пуэр. Воспригубив – обсуждают сущностные тайны бытия. Одна из тайн – дхарма женщины. Традиционно, подготовка к этой дискуссии осуществляется при наличии поблизости как минимум одной молодой йогини, которая достает и выкладывает на потертую тумбочку в раздевалке йогический фаст-фуд: финики и сухое кедровое молочко, конфеты коровка и овсяное печенье, спирулину, сухие зародыши пшеницы, тыквенное масло, горький шоколад и 2–3 килограмма бананов – все необходимое для вдумчивой долгой беседы.
Для полноценного взаимопроникновения соотношение мужественных и женственных умов должно быть выдержано в пропорции один к трём, в крайнем случае – не более чем две йогини на пять йогинов. Иначе, без стабилизирующего созерцательного начала, созидательная энергия Шакти становится неуправляемой, и вынос юного женского мозга не состоится. А без выноса мозга какой смысл рассуждать о дхарме женщины?
Мысленно освежая в памяти цитататы из «Законов Ману», Бхагавад-гиты, Деви-бхагаватам и Абхидхармамайякоши, йоги воспригубляют пуэр. Когда пуэр заканчивается, засыпают в калабасы смесь из мате, брами и арджуны, вытаскивают из карманов вакуумные упаковочки молочного улуна или готовят экспрессо.
Размышляя над тайнами бытия, йоги роняют на длинные бороды крошки горького шоколада, автоматически засовывая в рот печенье и задумчиво шевеля пышными усами. Так йоги практикуют свадхьяю – самопознание. Занятый свадхьяей йог может сожрать что угодно, даже спирулину, смешанную с трифала-чурной, мёдом и маслом расторопши. Не говоря уже про горький шоколад с брами для улучшения мозгового кровообращения.
В какой-то момент свадхьяя достигает апогея, тогда йоги прекращают жевать и прерывают благородную тишину. – Позвольте, – тихо, но твердо заговорил сухощавый Петр, протирая очки засаленной майкой с изображением будды, – ведь что делает женщину женщиной? Ясно что – женственность. А женственность – это, в первую очередь, утонченная чувственность. Отсюда выходит, что дхарма женщины – это Кама женщины. И это еще более очевидно, если задаться вопросом – чем дхарма женщины отличается от дхармы не женщины? Казалось бы, у "не женщины" нет индрии женственности, так же как у "не мужчины" нет индрии мужественности. C другой стороны, очевидным доказательством обратного является существование сексуальных меньшинств, подтверждающих то, что у женщин так же имеется индрия мужественности, как и у мужчин – индрия женственности.
Петр точным движением долил кипятка из термоса в чайник, слил заварку и продолжил. – Другой вопрос – как проявляет женственность мужчина – мужественно рассуждая о Дхарме женщины? Мужская индрия – это твердость, решимость и сила воли. Кама, как известно, означает желание…(Петр cделал паузу, чтобы отхлебнуть из маленькой пиалки)... но в какие моменты доминирует чувственность, в каких условиях происходит ее актуализация и развертывание? Это происходит, когда рядом мужчина, со своей мужественной твердо-волевой решимостью. Чувственность разного рода в той или иной мере свойственна всем – женственным мужчинам, мужественным женщинам… и закономерно возникает вопрос: существует ли чувственность в чистом виде, не загрязненная аффектами? Ведь истинная дхарма – это отрешенность в выполнении своего предназначения. А может ли идти речь об отрешенности при доминировании чувственности? К тому же, дхарма – это качество, поэтому необходимо уточнить, что такое... – Петр на секунду закатил глаза, сделал витиеватое движение кистью и смешно акцентируя первое слово, закончил... – ка-а-чественная дхарма женщины.
В углу раздевалки встрепенулся Вовананда – йога-тичер средних лет с суровым и даже несколько аскетичным лицом, до сего момента молча потягивавший мате из калабаса, по величине напоминавшего маленький арбуз. Поглаживая тщательно выбритую голову свободной от калабаса рукой он с нескрываемым, но дружеским сарказмом произнес: – Это все твое буддийское мозгоебство! В Ведах – все просто, по понятиям, как у старика Ницше: «Счастье мужчины – Я хочу. Счастье женщины – Он хочет». Ну и что из того, что у всех по две этих индрии? Ум женщины по своей природе не способен рассуждать здраво, женщина живет чувствами – думает одно, говорит другое, делает третье. А мужчина – это воплощение Пуруши – кремень! Недвижимый отрешенный наблюдатель, невозмутимый и твёрдый, как скала, омываемая волнами в океане сансары. Не случайно в Бхагавад-гите Кришна прямо говорит Арджуне: «О сын Притхи! Те, кто принял прибежище во мне, будь они даже низкого рождения – женщины, вайшью или шудры, – могут достичь высшей цели», – так определяется в писаниях рождение в женском теле.
– Ну конечно, Веды – это наше все... – подключился к беседе облаченный в шеголеватые шелковые штаны и расписную кашмирскую курту Шри Стасик – мастер тайского массажа, парной акро-йога-тантры и имбилдинга, –...а женщина – это мировое зло! А как же искусство отношений? Женщина – это проявление Шакти, а Шакти, как тебе прекрасно известно, «Она, невозмутимая госпожа четырех целей в жизни: дхармы, артхи, камы, мокши. Исполняющая желания тех, кто почитает ее должным образом». Все зависит от того, как построить отношения с женщиной, дать ей раскрыться, и тогда она будет вдохновлять мужчину на садхану, питать его энергией, более того – такие отношения уже сами по себе настоящая садхана. Это тебе не кумбхаки делать до посинения, да мантры бормотать.
Вовананда: Ага, только это - твое личное мнение. В той же Деви Бхагаватам сказано, что Шакти – это энергия, которая питает ВСЕ наши мотивации и поступки. И ее накапливать нужно, а не разбрасывать во все стороны. А для этого нужен ведический брак, а не шведская семья. Я не то что некоторые, за бабами-то не бегаю, при серьезной садхане нужны особые отношения, а не какая нибудь ирина.
Шри Стасик: А чего сразу Ирина-то? Как будто других нормальных баб нет, и чего вы все на нее западаете.
Вовананда: Да не Ирина, а ирина, на санскрите означает бесплодная почва, женщина легкого поведения, не подходящая для ведического брака. А по ведам, брак заключается на семь жизней вперед и семь жизней жена должна хранить верность и безропотно служить своему мужу – вот это я понимаю, серьезные отношения.
Шри Стасик: Всё у тебя - на манипуре, сердце-то не раскрыто. Такой подход ведёт к асурическим отношениям. Брак асуров – выкрал жену, и она безропотно шестерит, а если не послушается, тогда сразу «табуреткой по башке – и пользуй, пока тёпленькая». А всё должно идти из сердца, по взаимному договору, как в Браке Гандхарвов – на одну ночь райских наслаждений. И никакого блуда, всё строго по ведическим законам! А истинное почитание Шакти – это Мадхура-раса – самая сладкая раса Кришны – тончайшее чувство экстаза от связи с Радхой, чужой женой – вот квинтэссенция бхакти! Но это не для быдла, не умеешь правильно наслаждаться, завяжи узлом буй и практикуй аскезу, бхакти надо чувствовать сердцем!
Вовананда: Не надо грязи. В законах Ману говорится: для женщины муж – высший Гуру, а домашний очаг – жертвенный огонь. Вот некоторые наши гуру-бхаи с мясоедками-то путаются, сердце им между ног раскрывают, а по понятиям такие бабы – шудры. Сказано в законах Ману: брахман, возведя шудрянку на ложе, после смерти низвергается в Ад. Для целующего шудрянку, для осквернённого её дыханием – не предписывается искупление. И писаний не знаешь – табуреткой по башке – это ж брак ракшаса, а брак асура, это когда родителям бабла отвалил и законно бабу забрал.
Шри Стасик: Да какая разница, ракшас или асур, все это низкие энергии. Все, о чем ты говоришь – двойственные учения, а тантра – это исскуство отношений, учение, не обусловленное социальной моралью, придуманной государством для управления тупыми обывателями.
Вовананда: Да знаем мы все эти отмазки, когда кобелизм тантрой называют. Щас это очень модно в Америке, там еще и осуждение пидоров двойственностью называют – типа какая разница, все одно! Все это - Кали-юга – эра деградации.
В раздевалку тем временем заглянул высокий бородатый йогин в кожаной бандане, похожий на олдового байкера, со своими огромными золотыми серьгами в ушах, унизанными кольцами с мантрами и полудрагоценными камнями «по джьотишу» пальцами, обвешанный изрядным количеством рудракш, Омов и других священных символов. Привнеся в помещение, благоухающее потными майками и старыми тапочками, забытыми посетителями, приятный запах кожзаменителя, крепкого кофе и 75% горького шоколада с перцем Чили. Пападжи, а это был он, весело подытожил: – Вообще-то, по законам Ману вы все тут внекастовые, которым, согласно тем же Ведам, за чтение ведических мантр надлежит залить рот расплавленным свинцом!
Шри Статиск: Ага, касты – это социальная хрень, они и у нас есть, только называются по-другому, а тантризм универсален, так же как и бхакти, он идет прямо в сердце независимо от каст и сословий...
– Вот именно, касты! – подхватил тему Петр. – Именно поэтому Будда выступал как интеллектуальная оппозиция косному брахманизму, обращаясь ко всем думающим людям. И все-таки, с точки зрения функционирования индрий...
– С точки зрения индрий, сейчас уже шесть минут девятого, и тебя в малом зале уже шесть минут как частный клиент ждет, – оборвал его на полуслове Пападжи. – А Вовананду целая группа ждет! Иди уже, «чистые преданные» заждались!
Вовананда, насупившись, побулькал остатками мате в калабасе и, решив, что последнее слово должно остатьcя за ним, поднялся и, похрустывая позвонками, продекламировал: «В Кали-югу не тот брахман, кто родился в этой касте, а тот, кто практикует духовную дисциплину, ибо весь мир катится к разрушению – к пралайе, и времени осталось мало!» Эх, не дозрели вы пока до понимания дхармы женщины, молодые еще! Я молодой тоже гулящий был, ну ничего, за несколько воплощений научитесь уважать незыблемые ценности. Пойду я, младшие преданные и правда ждут, – улыбнулся он и, пошлепывая вьетнамками, направился в йога-зал.
- Эй, Вованыч! – окликнул его Пападжи. – Ты только «Раммштайн» им больше на занятиях не ставь, уже не первый раз женщины жалуются.
– Ну так я же раджасом их тамас разгоняю! Скажи еще «Буддам-Саранам-Гаччани» им поставить! Вот когда к тебе на занятия столько народу набиваться будет – будешь меня учить!
Через полуприкрытую дверь из зала сочился дым дешевого сандалового благовония и было видно, как Вовананда в обтягивающих черных «велосипедках», с блестящим от масла обнаженным торсом, покручивая между пальцев декоративной кожаной плетью, расхаживал среди группы, выполняющей бакасану с переходом в ширшасану, и под сладкие напевы «Харе Кришна, Харе Рама!..» изредка подносил зажигалку к пяткам любимых учениц...
Между тем, немного утомленные обсуждением вечных вопросов, потягивая экспрессо и мате с брами, поглаживая бороды, бакенбарды и бритые головы, истинные йогины, не подверженные действию времени, молча внимали проникающему густому басу Хейна Браата, протяжно звучавшему из переносных китайских колонок… “Oh Samara little town... I’m so worried, calm me down!”
